Пробуждение пришло резко, как удар по затылку. Сознание медленно всплывало из черной пустоты, натыкаясь на холод металлической палубы под спиной. Вокруг — чужая, биомеханическая архитектура, стены, пульсирующие тусклым светом. Они не помнили, кто они и как сюда попали. Имена, лица, миссии — все растворилось в липком тумане амнезии.
Но руки помнили. Пальцы сами собой находили привычный хват у приклада холодного оружия, мышцы спины напрягались в знакомой боевой стойке, даже не глядя. Тела отзывались на каждую тень, каждый звук, будто их выточили для одного — для боя. Они были пусты внутри, но их плоть и кости хранили знание войны.
Сквозь органические переборки доносилось рычание, щелканье, звуки погони. Их уже выследили. Они — трофей, живая дичь для тех, кто считает охоту высшим наслаждением. Чужая радость, их смерть.
Но сдаваться? Эта мысль даже не возникла. Вместо страха в опустошенных умах вспыхнуло холодное, безликое понимание. Они не знали, за что будут сражаться. За память? За жизнь? Просто потому, что иначе нельзя. Потому что руки уже сжимали оружие, а ноги сами расставлялись в устойчивой позиции. Они были пустыми сосудами, наполненными одним — инстинктом выживания и давно заученным, вбитым в кости умением убивать.
Охотники приближались, предвкушая легкую добычу. Они не знали, что разбудили не жертв. Они выпустили на волю нечто иное. Машину, лишенную сомнений и страха, помнящую только движение, прицел и спуск. Бой был неизбежен. И они были к нему готовы. Не мыслями, но каждой клеткой.
